Эпоха Хэйан (794–1185) вообще считается сугубо женским периодом в японской литературе — все самые великие произведения, которыми по сей день гордится Япония, были созданы женщинами. Уделом мужчин в ту эпоху и позднее, в Средние века, была «китайская премудрость». Мужчины тоже писали стихи на китайском языке, но в их стихах нет той непосредственности и эмоциональности, которые присущи поэзии женщин. Традиция женской поэзии живет и в современной Японии, в чем сможет убедиться каждый прочитавший эту книгу. Читатель сможет ознакомиться с биографией каждой из поэтесс, а подробные комментарии помогут войти в таинственный мир традиционной японской культуры. Каждому переводу предшествует оригинальный текст стихотворения на японском языке, поэтому у читателя есть уникальная возможность увидеть стихи глазами их авторов. Составитель, переводчик и автор комментариев — Татьяна Львовна Соколова- Делюсина, автор перевода легендарной «Повести о Гэндзи», что само по себе является знаком качества.

НЕСКОЛЬКО СЛОВ ОТ ПЕРЕВОДЧИКА

Предлагая читателям переводы японской женской лирики, начиная с древнейших времен и кончая двадцатым веком, я не руководствуюсь феминистическими соображениями, отнюдь, просто та роль, которую сыграли женщины в японской литературе, настолько велика и настолько своеобразна, что мне захотелось собрать воедино то лучшее, что создано ими в поэзии на протяжении многих веков. Возможно, дерзко было браться за подобный труд, но меня отчасти оправдывает любовь к японской поэзии и то восхищение, которое я испытываю перед этими женщинами, очень часто безымянными, но сумевшими оставить свой голос в этом мире, «тепло своего дыхания на стеклах вечности». Между ними словно тянется незримая нить — каждая нанизывала на нее свою бусину, которая, с одной стороны, была соразмерна предыдущим, а с другой — заставляла сверкать по-новому все ожерелье. Эта преемственность и острое ощущение связанности всех звеньев единой цепи, при неповторимости каждого отдельного звена — одна из наиболее привлекательных особенностей японской поэзии. Поэтесса начала XX века Акико Ёсано называла жившую в VIII веке Саканоуэ-но ирацумэ своей старшей сест¬рой, а ее знаменитое стихо¬творение о «спутанных волосах» построено на образе из стихотворения Идзуми Сики¬бу, по¬этессы XI века. Да и популярные современные поэтессы при всей своей экстравагантности не пренебрегают приемами и образами классической поэзии.

Так сложилось, что в Японии женщины изначально участ¬вовали в литературном процессе наравне с мужчинами, причем не только в поэзии, но и в прозе, которая вообще создана женщинами.

Для древних японских поэтесс стихотворчество было не столько способом самовыражения, сколько способом общения с внешним миром, они стремились воздействовать на мир, подчинить его слову. Как правило, у стихотворения есть конкретный адресат, оно является своеобразным посланием, рассчитанным на отклик. Для поэтесс V–VIII веков, чьи стихо¬творения вошли в первую японскую поэтическую антологию «Манъёсю» («Мириады листьев»), такими адресатами был весь окружающий мир — они обращались к ветру, облакам, птицам, людям, надеясь добиться опре¬деленного результата — чтобы ветер перестал дуть и позволил любимому благополучно добраться до дома, чтобы тучи рассеялись и открыли взору прекрасную вершину горы, чтобы сердце любимого загорелось ответным чувством… Их отличает повышенная эмоциональная напористость, страстность.

Большинство стихов, вписываясь в строго заданную фор¬му пятистишия, вместе с тем подчинены разговорной интонации, словесная усложненность, ежели она имеется, является не столько формальным риторическим приемом, сколько преследует опять же вполне определенную конк¬ретную цель — сделать зов, обращенный все равно к кому или к чему — к человеку, к природе, — более действенным.

Если поэтессы эпохи «Манъёсю» стремились словом воздействовать на весь окружающий их мир, то примерно с IX века стихотворчество начинает преследовать более узкие цели — поэзия становится одним из основных посредников в любви.

Умение правильно сложить пятистишие было совершенно необходимо на каждом этапе любовных отношений. Притом что женщина почти никогда не показывалась мужчине, о ее достоинствах судили в основном по ее поэтическому ¬дарованию.

Непосредственность и страстность, характерные для по¬этесс V–VIII веков, сменяются изысканной изощренностью, продиктованной необходимостью выразить подобающие тому или иному случаю чувства и по возможности зашифровать их так, чтобы они были понятны одному конкретному адресату. Существовал некий этикет, то есть определенные правила, диктовавшие, какое именно чувство должно быть выражено в тот или иной момент и каким именно образом на него следует откликнуться. Ну, к примеру, когда мужчина говорил о том, как он страдает, не имея возможности встретиться с любимой, женщине полагалось усомниться в его чувствах и выставить страдающей стороной себя. При этом следовало использовать определенные образы, взятые из мира природы, которые служили символами для обозначения тех или иных чувств. Этим правилам подчинены пятистишия даже такой страстной по¬этессы, как Идзуми Сикибу (хотя иногда ее эмоциональность берет верх над требованиями этикета).

Только в творчестве поэтесс более позднего периода, ¬начиная примерно с XII века, таких как Кэнрэймонъин-но укё-но дайбу или Эйфукумонъин, усложненность и зашиф¬рованность поэтических образов уступает место простоте и ясности, природа постепенно перестает быть тем арсеналом, из которого черпаются образы, необходимые для передачи того или иного чувства, а становится самоценным объектом изображения. Соответственно возникают и новые поэтические образы: например, в одном из стихотворений Эйфукумонъин появляется ворона — образ немыслимый в более ранней поэзии.

В XIV–XIX века на первый план выходит поэзия рэнга — сначала классическая, потом «шуточная» (хайкай-но рэнга), и соответственно трехстишия-хокку (прообраз современных хайку). Эта поэзия создавалась преимущественно в мужской среде, но история сохранила и несколько женских имен — Дэн Сутэдзё, Сиба Сономэ, Тиёдзё и др.

В конце XIX — начале XX века развернулось движение за обновление традиционных форм классической японской по¬эзии, возникли современное пятистишие-танка и современное трехстишие-хайку. И женщины приняли самое активное участие в этом движении.

В настоящее время женская поэзия в Японии — явление общепризнанное. Эта поэзия имеет свои особенности, в общем она развивается в несколько ином русле, чем мужская, хотя бы потому, что женщины пишут иначе, чем мужчины, они в массе своей более эмоциональны (возможно, японские женщины, немногословные в повседневной жизни, привыкли рассматривать литературу, и особенно поэзию, как отдушину для выражения своих затаенных мыслей и ощущений), кроме того они вовлекают в поэтический обиход темы и образы, которых нет в «мужской» поэзии.

Подбирая стихотворения для этого сборника, я руководствовалась, прежде всего, субъективными соображе¬ниями, мне хотелось собрать воедино те стихи, которые ¬затронули меня в разные периоды уже более чем тридцатилетнего общения с японской литературой.

Т. Л. Соколова-Делюсина