Книга богата иллюстрирована доселе неизвестными картинами и гравюрами XVIII века.

Предлагаем Вашему вниманию отрывок из этой книги.

ФЛАМАНДСКАЯ ЛЕГЕНДА О ПРЕБЫВАНИИ ПЕТРА ВЕЛИКОГО ВО ФЛАНДРИИ В 1697 ГОДУ

Баасроде лежит на реке Шельда и имеет весьма красивую набережную, от которой ежедневно с отливами суда уходят в Антверпен и с приливами возвращаются.

Сандерюс. Похвала Фландрии (1735)1

1997 — год Петра: в Нидерландах и в России в широком масштабе отмечается тот исторический факт, что Петр I 300 лет тому назад посетил Нидерланды. Пристальное внимание со стороны голландской общественности имеет свое основание: ведь именно в Нидерландах Петр I познакомился с той цивилизацией, которая воодушевила его модернизировать Московию2. Современная Россия, которую мы знаем, т.е. императорская, или петербургская, в 1917 г. уступившая место России коммунистической, является продуктом петровских преобразований после его прямого знакомства с Нидерландами. Если бы Петр не приехал в Нидерланды, он искал и нашел бы вдохновение в другой стране, но это не устраняет того факта, что Нидерланды могут гордиться той ролью, которую они сыграли в модернизации России.

Во время всех этих празднеств нигде не упоминаются Южные Нидерланды (нынешняя Бельгия). Поэтому мне кажется целесообразным напомнить об одной народной легенде о том, как русский царь Петр побывал во Фландрии, т. е. в северной части Бельгии. Эта легенда живет в восточнофламандской деревне Баасроде и обрела художественную форму под пером известного фламандского народного писателя Абрахама Ханса.

Абрахам Ханс (1882–1939) — ныне забытая фигура. Но в межвоенный период он пользовался огромной популярностью3. За свою не очень долгую жизнь он написал 170 народных романов и туристических книг для чтения, 85 книг для молодежи и 740 книжек для созданной им же серии «Детская библиотека», каждая насчитыва1дщая 32 странички. Этими еженедельными выпусками зачитывалась фламандская молодежь, они продавались в каждой деревушке4. Его биограф пишет: «Книжки «Детской библиотеки» Абрахама Ханса продавались во всех городах и селах Фландрии, если не у продавца книг, то в лавочке за углом. Молодежь с увлечением читала занимательные и поучительные рассказы, но и взрослые охотно брали их в руки. Они создавали уютную атмосферу чтения дома, в то время, когда радио только появлялось, а телевидения еще не было. Преподаватели в школах находили в них дополнительный материал для обучения детей».

Ханс рассказывал приключенческие истории о контрабандистах, об индейцах, эпизоды из жизни великих людей, описывал маленькие происшествия, происходящие на родной земле, а также писал об истории других стран. Хотя Ханс был протестант и католические библотеки отвергали его, его книги все-таки читали с удовольствием и они имели большую педагогическую ценность: «Во всех своих произведениях Ханс был неподдельно искренен. Удивительное знание фактов позволяло ему переносить читателя в прошлое и настоящее, в то, что теперь назвали бы корнями фламандского народа. Он также подчеркивал такие благородные ценности, как свобода и право, лояльность по отношению к королевскому дому, фламандскость, терпимость, прочные семейные связи и доброе отношение к детям. Он защищал сирот, умственно или физически недоразвитых, обездоленных и не любил скупость, высокомерие и жестокость».

Две повести Абрахама Ханса затрагивают интересующие нас темы5. Первая — Таинственный судостроитель в Баасроде, опубликованная в 1937 г. — рассказывает о том, как в ноябре 1697 г. на судостроительной верфи в деревне Баасроде появляется иностранец, называющий себя Петром Михайловым. Он попадает к корабельному мастеру Верниммену, на верфи которого он несколько дней работает, пока не раскрывается его инкогнито. Жители Баасроде потрясены и не дают Петру спокойно работать. Поэтому царь решает покинуть фламандскую верфь и вербует двух местных опытных судостроителей на российскую службу. Через месяц сьын и отец Маревуты отправляются в Россию, соблазнившись весьма выгодными условиями, которые им предлагает петровский агент-вербовщик.

Образ Петра у местного населения не очень-то лестный. В Баасроде боятся «этого высокого чудака», «этого громадного грубияна» (с. 7). Местные жители, конечно же, таращат глаза на петровских сподвижников, одетых «в длинные, странные одежды и в шапки на головах» (с. 11) Петр не очень-то мягко обращается со своими людьми: «Если кто-то не достаточно быстро слушался его, то получал от Петра посреди верфи, при всех, такую оплеуху, что его чуть с ног не сшибало. А парень не смел перечить ему или даже роптать» (с. 12). По вечерам русские пьют пиво ведрами. Служанка дома, в котором царь остановился, отзывается о Петре убийственно:

Этот Питер Михайлов – граф или герцог? Грубый барин он, нам много хлопот доставляет, этот неряха. Вместо того, чтобы спать на чистом матраце, он часто стаскивает его на пол. Много пьет водки и пачкает пол. А его одежда? Мне приходится ее чистить, но одежда самого скверного баасродца чище его. Да и его манеры за столом, словно голодный пес, пожирающий еду. Как мои хозяева могут держать такого мужика у себя в доме, мне-то невдомек. А как вы думаете, дает он мне на чай? Да нет, одни грубости, глотку дерет (...). Если он знатный господин, то я баронесса! (с. 16–17).

Жители Баасроде узнают истину от моряка Йеруна:

Я, слышь, вернулся из Голландии, там-то я и услышал, что русский царь работал на верфях в Заандаме и Амстердаме как простой плотник и что оттуда уехал к нам во Фландрию. Теперь это выходит наружу, он ведь тут находится. Вы так же хорошо, как и я, видите, что все эти другие русские перед ним прыгают да пляшут, хотя и они знатные господа. Видно также, что Петр деньгами швыряет. Уехали с ним из России больше двухсот человек. Это они называют посольство. И все эти господа должны изучить учреждения, промышленность, школы и всякое другое в иных странах. Россия очень отстает. Большинство населения не умеет ни читать, ни писать, носит грязную одежду, живет в лачугах, спит на полу или на каменных печах... Словом, языческие порядки, А царь Петр хочет все это изменить. Поэтому он в наши края приехал. Здесь на месте сам показывает, как надо взяться за дело (с. 18).

На другой день весть моряка разлетается по деревне и сотни людей, под предводительством бургомистра, идут разглядеть царя. Царю Петру вся эта официальность не нравится: «Я не величество, я всего мастер-плотник Питер Михайлов. Оставьте меня в покое... вот чего я хочу» (с. 22).

По мнению Ханса нас не должен удивлять тот факт, что Петр приехал в Баасроде: «К счастью жителей, Баасроде имело промышленность. Судостроительство существовало уже несколько сот лет. Строили речные и морские суда, крепкие, солидные. Об этом знали в Голландии и в других странах. Таким образом сюда приходило немало заказов и около восьмидесяти семейств на этом поприще зарабатывали себе на жизнь» (с. 11).

О России в Баасроде ничего не знают: «Она так далеко! Где же на самом деле лежит эта Россия? Наверное на другом конце света. Там мы ни с кем не могли бы разговаривать и сидели бы как одинокие овцы (с. 13). Последнее отрицается: «Да нет! Там уже живут многие голландцы и они говорят так же как мы». Есть и французы и англичане, иностранцы едут к русским обучать их всякому. Царь – это как у нас король или император... хозяин страны, он хочет помочь своему народу и поэтому присылает своих людей сюда и приглашает иностранцев» (с. 14). Остается страх: «Лучше ли будет в России? Что мы знаем о ней? Этот господин Питер Михиль или как там его зовут, может надуть нас полностью и лучше бы он не приезжал в Баасроде» (с. 15). Агент-вербовщик успокаивает их, но народ по-прежнему относится к России с недоверием:

Говорят, что в России держат рабов, как у нас слуг и служанок, обо всем решает царь. Так мне рассказывали в Голландии, я им верю. Пытались отрубить ему головушку, противники всех этих новшеств, но царь Петр не так легко дал себя побить (с. 19).

Местным скептикам не удается сбить с толку предприимчивых Маревутов. Несколько месяцев спустя — в повести Фламандцы в России — отец и сын Маревуты уже находятся в Москве. Отъезд в Архангельск откладывается в связи с расправой со взбунтовавшимися стрельцами. «Архангельск был довольно большим поселением, однако же с множеством убогих изб, в сравнении с которыми деревянные или каменные дома некоторых голландских и английских купцов выглядели как дворцы» (с. 21). Приехав в Архангельск, они узнают судно, купленное Петром на их же верфи в Баасроде. В то время как царь Петр, адмирал Крейс и знатные вельможи живут в доме богатого голландского купца, Маревуты и другие иностранцы останавливаются «в грязных деревянных бараках» (с. 21),

Питера Маревута назначают старшим мастером над русскими рабочими. Ему советуют: «Если лентяйничают, бей их палкой. Не щади» (с. 22). Царь-»нидерландофил» Петр рад снова увидеть своих знакомых из Фландрии: «Вы мне помогайте и если я буду доволен, вы сможете прийти ко мне в тот большой дом, там мы будем пить вдоволь» и «У нас есть вкусное вино. Вчера вечером я так много пил, что кому-то пришлось тащить меня в постель» (с. 22–23). Но между тем террор Петра по отношению к стрельцам, его грубое обращение с рабочим людом и плохие условия труда в Архангельске так опротивели Маревутам, что они вынашивают план вернуться во Фландрию. Вместе со шведскими военнопленными им удается удрать — как раз на том судне, которое они построили у себя на верфи в Баасроде. Но им не везет: шторм загоняет их обратно в порт и пойманных с поличным беглецов сажают в тюрьму. Шведов Петр лично избивает, фламандцы отделываются испугом: в наказание они должны в течение полугода безвозмездно работать на архангельской верфи. На верфи Маревут знакомится с голландским капитаном, разделяющим его недовольство:

Так-так, обратно на родину тебе хочется? Я тебя понимаю... тут ведь скверно, отвратительна Многие заандамцы тоже не очень-то долго выдержали. Они с похвалой говорят о царе, а мне-то этот грубиян и хам противен. Самый грубый заандамский уличный мальчишка лучше воспитан, чем он. Да и пьяница этакий! Вчера вечером царь опять напился допьяна. И кичился, что в Москве сам отрубил головы десятку тысяч бунтовщиков. Купцы кивают да улыбаются, они ведь о своей выгоде думают и свои делишки с русскими ведут. Но я христианин и хочу им оставаться (с. 27).

Голландский капитан Клаассен обещает тайком увезти их из порта на своем корабле. За несколько минут до условленного времени, появляется шпион Жорж. Маревут сбивает его с ног и привязывает, затем бежит вместе со сыном на голландский корабль. Только на другой день находят связанного агента, но за это время фламандцы удрали в открытое море. В домике на реке Шельда госпожа Маревут с дочкой уже полгода ждет новостей от отца семейства из России. Все хорошо, что хорошо кончается: благодаря голландскому капитану Клаассену семья теперь соединена.

Образ России у фламандских рабочих с каждым днем становится все мрачнее. Отец и сын Маревуты «питали уважение к царю Петру. Он был такой простой человек, не любил пышности, хотя был императором» (с. 3). «Но Россия и ее столица их глубоко разочаровала; по скверным, ухабистым дорогам они проезжали мимо изб, где жили рабочие, настоящие рабы царя или господ. Слышали, что мастера без конца избивали тружеников с помощью кнута. У народа нет прав и он не просит их. Работает и пьет. За водку убили бы человека». «В Москве было всего лишь несколько опрятных улиц с величественными зданиями, прекрасными церквами, где жили знатные люди. Но впрочем народ валялся в грязи, на мостовых лежали камни и доски, чтобы переходить через улицу. А пьяниц и попрашаек было полно» (с. 3). Отрицательное представление наших двух фламандцев о России подтверждает петровский агент Жорж Пютте, голландец, который уже много лет живет в России и знает страну:

Да, дружище, тут страна отсталая. А у царя много работы впереди, раз он хочет изменить все это. Тут мало кто грамотен... Нет школ для народа. Да я вам скажу, что и многие великие господа и дамы такие же неграмотные. Как я вам уже рассказал, народ-то почти не знает, что такое свобода. В своем большинстве они рабы, и им это не страшно. Если кого бьют, а тот не выдерживает, бежит в леса и присоединяется к шайке разбойников (с. 5).

От петровского агента наши фламандцы узнают, что в Москве был бунт, но Маревуты не понимают: «Кто же бунтовал? Я думал, что народу не до свободы». Голландец объясняет:

Да не народ бунтовал. Поймите же, что была партия знатных, которые не хотели этих новшеств. Хотят все держать по-старому. Это они строят козни против царя. Они подстрекали стрельцов (с. 5–6).

Добродушным судостроителям из фламандского Баасроде расправа с врагами представляется жестокой6, но агент Петра возражает:

Слушайте, разве у вас во Фландрии или у нас в Голландии мягче поступают со злодеями или предателями? Разве не существует дыбы? Разве у вас не четвертуют уголовников? (...) Царю нужна жесткая рука, а то прыгают через его голову, а этого он не дозволяет. Он хочет и будет вводить всякие улучшения (с. 7–8).

Маревут-сын в начале жаждал приключений на чужбине, но теперь сожалеет: «Мне кажется, мы глубоко ошиблись в царе» и «Тирану я не служу» (с. 10). Верх разочарования наступает тогда, когда фламандцы собственными глазами видят, как Петр самолично отрубивает стрельцам головы:

«Как это возможно, что царь Петр способен на такое? Самому быть палачом. Когда он у меня работал на верфи, он мне показался совсем другим. Невысоко ставит он человеческую жизнь» (с. 12–13).

Голландский агент над всем этим подшучивает:

«Не забывайте, что мы в России! туг грубо обходятся с людом. Когда вы еще побудете в России, то больше не будете удивляться этому. Жен и детей осужденных выгоняют из города, для них это значит умереть с голоду и холоду. Куда им, беднякам, деваться, теперь когда зима начинается? Шататься по заснеженным пространствам, пока не сдохнут или их не сожрут волки» (с. 14).

Маревуту-отцу это все претит:

«Такую жестокость никак нелзья оправдывать. Услышав все это, не хочу я долине оставаться в этой стране. Заранее благодарю я за тирана и жестокого человека. Я возвращаюсь на родину» (с. 15).

На что агент Петра отвечает:

«Осторожно, дружок! Не говори здесь о жестоком тиране! Хоть вы и по-фламандски говорите, но никогда не знаешь, кто вас понимает. Тут шпионов полно. Царь имел доверие к вам, вам нельзя его обманывать. Не старайтесь тихонько удрать, все равно схватят вас за шиворот. Хоть несколько лет, но вам придется работать (с. 16).

До фламандцев доходит, что они попали в западню и что они у Петра в плену. Несмотря на усиленный контроль за ними, отважные фламандцы Умудряются вырваться из России и добраться до родной деревни. Кончилась русская авантюра. Для обоих пребывание в России было отрезвляющим.

«С тех пор Маревут часто еще слышал рассказы о царе Петре, преобразователе России, но к этому человеку он уже не мог питать уважение» (с. 32).

Модернизация по его мнению обошлась России слишком уж дорого. Абрахам Ханс заканчивает свою повесть так:

«Вот так, теперь, когда вы узнали кое-что о характере и поведении Петра, вам трудно будет считать его Великим, хотя он многое сделал для прогресса своей страны» (с. 32).

Повесть Абрахама Ханса о двух судостроителях из Баасроде, ездивших в Россию, основана на легенде, которая еще долго жила в народе, как это явствует из исторического шествия 22 мая 1927 в деревне Баасроде в честь нового бургомистра. В процессии изображались «императорский двор Петра Великого и свита великих князей и княгинь»7 (!). Историки восточно-фламандских деревень Ф. Де Поттер и Я. Брукаарт пишут, что, согласно преданию, Петр Великий учился корабельному делу не только в Заандаме, но и в Баасроде, и добавляют; что местные жители показывают туристам дом, в котором жил тогда царь Петр и который называется «Pierre le Grand»8. Дом «Петр Великий» можно найти на топографической карте Ваасроде, он существовал до недавнего времени, когда был снесен под Паркинг. Несмотрая на все это, эта история все же содержит много исторически достоверных элементов. Восточнофламандская деревня Баасроде, благодаря своему выгодному географическому положению, превратилась в один из важнейших центров судостроения в Южных Нидерландах9. В повести упоминается верфь г-на Верниммена: она была создавав 1685 г. Баасроде поддерживал торговые отношения с голландским местечком Заандам, где Петр работал плотником. Не исключено, что Петр в Заандаме слышал о Баасродских верфях и попросил едущего туда моряка расспрашивать, нет ли делающих поступить на российскую службу. Из русских и западных источников мы знаем, что петровские представители, агенты и посланники вербовали не только голландцев: среди завербованных специалистов были и французские протестанты, бежавшие из Франции из-за религиозных распрей10.

Не исключено также, что Ханс смешал два исторических эпизода: Великое посольство 1697–98 гг. и второе заграничное путешествие Петра I в 1717 г. Во время второго путешествия Петр посетил также Южные Нидерланды и Францию; во Фландрию он приплыл на корабле из Голландии: из Мидделбюрга он плыл по реке Шельда до Антверпена, где пробыл два дня (11–13 апреля), после чего отправился в Брюссель по каналу. Это значит, что тогда царь находился на расстоянии всего-навсего одного часа от местечка Баасроде. Из достоверных источников же мы знаем, что Петр в Баасроде не заезжал11.

В повести Ханса есть еще одна деталь, которая не соответствует исторической действительности: важный для потенциальных рабочих вопрос о зарплате. Чтобы обеспечить иностранцам путешествие в далекую страну, им до отъезда в Россию давали деньги на дорогу, а по приезде в Москву жалованье за два месяца вперед. Оставшаяся в Голландии семья получала жалованье за четыре месяца в качестве аванса12. Петр просил своих посланников, представителей и агентов везде обнародовать, что он приветствует всех желающих поступить на царскую службу и обосноваться в России, что они будут пользоваться не только значительными привилегиями, но и получат необходимые авансы и всяческую материальную поддержку. В повести Абрахама Ханса вес выглядит в гораздо менее розовом свете: жена Маревута-отца сидит месяцами подряд без гроша. Действительно, немало едущих за длинным рублем» разочаровывались. Голландский историк Якобюс Схелтема пишет:

Прошло не так много времени, как толпа ищущих приключений сбежалась из всех стран. Петр встречал их с особой благосклонностью, давал офицерам деньги, и разговаривал с художниками без церемоний и дружелюбно. Но было бы чудом, если бы все чужеземцы увидели исполнение своих желаний. Многие имели слишком завышенные и выгодные представления о России как о стране с молочными реками и кисельными берегами. Другие сами не оправдывали те ожидания, которые на них возлагались»13.

Вопреки исторической действительности Россия в повести «Фламандцы в России» бросает фламандских судостроителей на произвол судьбы. Схелтема пишет, что Петр, несмотря на трудности, связанные с расправой с бунтовщиками, об иностранцах не забывал: «Он проявляет высочайший интерес к тому. чтобы они были хорошо встречены. Особенно заботился он о кораблестроителях, которых он приглашал на встречу Нового года (...) ко двору. Он вращался в их кругу, называл их «братьями» и оказывал им всякие любезности»14.

В повести Абрахама Ханса есть один элемент, который, скорее, удивляет: это тон, в котором написана повесть о двух фламандах в России. О Петре, правда, говорили не только с одобрением, в том числе и современники, но создается впечатление, что высказывания Ханса подсказаны более поздним опытом, а именно опытом сталинского террора тридцатых годов. Наверное. не удивительно, что повесть была опубликована только в 1937 г., когда политический террор Сталина был в полном разгаре и когда западная пресса каждый день писала об ужасах в Советской России. Абрахам Ханс сам был журналистом: много лет работал для фламандской либеральной газеты «Het Laatste Nieuws» [Лаатсте Ниюс], где я нашел несколько репортажей о России, а именно о голоде в начале двадцатых годов. Очень вероятно, что Ханс тут хотел провести историческую параллель и написать для молодежи рассказ, из которого должна была явствовать преемственность российской истории: Россия как страна, где не очень высоко ценят человека и где обращаются с народом деспотично. Биограф Ханса пишет, что этот народный писатель подчеркивал «благородные ценности, такие как свобода и право». В его представлениях об обществе и человеке нет места для тиранического русского правителя — царя или комиссара.

Примечания

1. Sanderus A. Verheerlykt Vlaandre. Leyden-Rotterdam-»s-Gravenhage 1735, deel I, p. 133.

2. Анисимов Е. Время Петровских реформ. Л„ 1989; Reinhard Wittram. Peter I Czar und Kaiser. Zur Geschichte Peters des Grofien in seiner Zeit. Gottingen, 1964, 2 тт.

3. О его жизни и творчестве см. Abraham Hans Gedenkboek 1882–1982. Horebeke, 1982; Van Den Dooren Viviane. Abraham Hans (1882–1939) proeve tot een bio-bibliografie. Leuven, 1980. 2 тт. (Неопубликованная дипломная работа).

4. Marchau Jan. Abraham Hans <0ostvlaamse Literaire Monografieen 24>. Gent. 1982, p. 3–4.

5. Семь из 740 книжек «Детской библиотеки» написаны на русскую тему:

«Geeraart in Rusland» [Геераарт в России, 1931]

«Een vlucht in Rusland» [Побег в России, 1933]

«Bannelingen naar Siberie» (Ссыльные в Сибири, б.г.]

«De dochter van den banneling» [Дочь ссыльного, б.г.1.

«Een Rus in Vlaanderen» [Русский во Фландрии, 19361

«De Geheimzinnige Scheepsbouwer van Baasrode» [Таинственный кораблестроитель в Баасроде, 1937]

«Vlamingen in Rusland» [Фламандцы в России, 1937]

«Таинственный судостроитель в Баасроде» не фигурирует в библиографии Пауля Янссенса «Entre Ie general Dourakine et Michel Strogoff: des livres beiges sur la Russie de 1830 a 1988» в кн. Aforatagnes Russes. La Russie vecue par des Beiges, (red.) E. Stols & E. Waegemans. Bruxelles, 1989, p. 287–394.

6. Аналогичная тематика затрагивается в романе нидерландского писателя Жефа Ласта «Первый корабль на Неве» (Jef Last. Het eerste schip op de Newa. Amsterdam, 1945): парень из простой рыбачьей семьи соблазняется высоким вознаграждением, которое царь Петр обещал первому шкиперу, пришедшему в гавань новой столицы. Голландский парень обогащается благодаря своей торговле с Россией, но его энтузиазм превращается в отвращение, когда он видит, что царь убивает родного сына, царевича Алексея.

7. Boeykens Gerard. Geschiedenis van Baasrode. Gent^ 1940, p. 147.

8. De Potter F., Broeckaert J. Geschiedenis van de gem)eenten der provincie Oost-Vlaanderen. Gent [1864–1903, 31 vol.]. 1889. Vierde reeks, eerste deel, p. 7–8).

9. См. Segers Yves. De laatste scheepswerf van Baasrode. Gent, 1994, p. 6–7.

10. Богословский М.М. Петр I. Материалы для биографии. Том второй: первое заграничное путешествие. Б.м„ 1941, с. 403; ScHeltema Jacobus. Rusland en de Nederlanden beschouwd in derzelver wederkeerige betrehkingen. Amsterdam, 1818, deel III, p. 115. Был найден договор с одним мастером по дамасту из Гента, см.: Голландцы и русские 1600–1917. Из историй отношений между Россией и Голландией. Амстердам-Гаага, 1989, с. 94–95.

11. См. Богословский М.М. Указ. соч.; Basmanov Alexander, Driessen Jozien J. Пётр. In het spoor van Peter de Grote. De tsaar-leerling die Europa verkende. De Bilt, 1991; Дриссен И. Петр I в Южных Нидерландах, в кн. Страна Синей птицы. Русские в Бельгии, под ред. Э. Вагеманса. М., 1995, с. 18–27; Gachard M. Le voyage de Pierre Ie Grand dans les Pays Bas Autrichiens, en 1717, in Etudes et notices historiques concernant I»histoire des Pays-Bas. Bruxelles, 1890, p. 488–510.

12. Богословский М.М. Указ. соч., 403; Scheltema Jacobus. Peter de Groote, Keizer van Rusland, in Holland en te Zaandam, in 1697 en 1717. Amsterdam, 1814, deel I, p. 220 и ел.; его we. Rusland en de Nederlanden, deel II, p. 291 и ел. Конкретные рабочие условия приводятся в кн.: Голландцы и русские, с. 95. См. также: Архангельск в XVIII веке, под ред. Ю.Н. Беспятых. СПб., 1997.

13. Scheltema J. Peter de Groote, deel I. p. 257; см. также Брикнер А.Г. История Петра Великого. М„ 1996,1, гл. III (Иностранцы в России).

14. Scheltema J. Rusland en de Nederlanden, deel III, p. 2–3.